Константин Калбанов - Вепрь - 2 [СИ]
В любом случае, себе громоздкие пехотные образцы он оставлять не собирался. В его планы входило вооружиться более оборотистым оружием, вот карабинами, самое оно, а с новой пулей они ни то, что не уступят ружьям с длинными стволами, а даже превзойдут их.
В сумках и узелках ничего особо ценного, ну уж его-то это точно не заинтересовало. Немного продуктов на дорогу, да гостинцы для домашних, у крестьян разумеется будут в цене и стеклянные бусы, и неказистые игрушки, и славенские свистульки, и платки, и аккуратно сложенные отрезы ткани, и много чего другого, но ему оно без надобности. Одним словом прибыли никакой, но удовлетворение от произошедшего куда как больше чем в прошлый раз, потому как глаза его наблюдали два бездыханных тела в ненавистных синих мундирах. Шевельнулась было жалостливая мысль по поводу невинно убиенной женщины. Шевельнулась и пропала.
Отрез сукна пришелся как нельзя кстати, в него-то и завернул всю добычу. Ну и что теперь делать? Возвращаться? Или продолжить рейд? Странно, а чего это в голове такие вопросы вертятся, понятное дело, что продолжить, трофеев не так чтобы много, они пока никак не стесняют, а аппетит как известно приходит во время еды. Вот опять пустил гульдам кровь, но удовлетворения-то нет, хочется еще. Я вас умаляю, не нужно сдерживать свои желания. Как там говорилось в том анекдоте из далекого уже прошлого: Если нельзя, но очень хочется, то можно. А ведь хочется.
Уже опустились сумерки, а в лесу темнеет куда как быстрее чем на открытом пространстве, но Виктор решил пока не останавливаться. Ну его, навряд ли конечно те трупы найдут раньше чем они начнут смердеть, а может и на смрад никто не обратит внимания, мало ли какая падаль зловонит, но вот хотелось оставить как можно большее расстояние между собой и местом преступления.
Стоп. А что это было? Вот только что. Вот, опять. Показалось или действительно это удар топора. Крестьяне отправились в лес за дровами? Это на ночь-то глядя? Сомнительно. Он вообще-то уходил вглубь леса. С другой стороны места незнакомые, может он и не такой широкий как могло показаться, а может там проходит какая дорога и это купеческий караван встал на постой. Бред. Тут уже давно на всех мало-мальски значимых дорогах на расстоянии перехода устроены постоялые дворы, а если нет, так и купцы на тех дорогах не появляются. Военные стали лагерем? Возможно. Ладно, чего гадать.
Виктор вооружился одним карабином, проверил пистоль, ножи и двинулся на звук. Ага. Вот и дымком потянуло. Теперь аккуратно, так чтобы ничем не шумнуть ненароком и головой на триста шестьдесят градусов. Проклятье, нужно будет озаботиться для таких случаев другой обувкой, с мягкой подошвой, через эту ни черта не чувствуется, а в лесу найти сухую ветку проще простого, сложнее не наступить ни на что такое. Продвигается медленно, очень медленно, но вот решимости не занимать, страх как таковой отсутствует, есть желание не потерять жизнь вот так за здорово живешь, но то не страх.
Ого. А у этих ребят ведь должны быть и посты, не могут же они надеяться только на лес и его буреломы, хотя с них станется, это не воинский отряд и дисциплина здесь держится только на непреложном авторитете главаря. Именно, что главаря или атамана, или как тут у гульдов прозывается лидер незаконного банд-формирования. Вот с самой войны Виктору была интересна эта странная формулировка, родившаяся в структурах власти обновленной России, из нее следовало, что имеются еще и законные банд-формирования. Бред, сивой кобылы. Ну да, Бог им судья, дерьмократам постылым, хорошо хоть их тут нетути, с другой стороны тут своих заморочек хватает. Не суть. Почему именно бандиты? Не нравится, пусть будут разбойники, в духе времени так сказать. Просто эта группа из пары десятков человек у двух костров ничем иным быть не могла. У костра побольше, народ победнее и даже в рванье, вооружены все больше дубьем, арбалетами или луками, колющим, режущим, а вот с огнестрелом слабовато, только пара мушкетов в поле видимости. А вон, еще у одного пистоль за поясом, нет вон еще, но это пожалуй и все. На импровизированном вертеле поджаривается тушка, очень похоже на большого барашка, но может и косуля, близко подходить не стал, ни к чему.
Группа из пяти человек сидит за отдельным костерком и над тем висит котел, из которого доносятся запахи не менее аппетитные, чем от большого костра. Тут каша уже почитай поспела и мясом ее заправили и толк в кошеварстве склонившийся над котелком как видно знает. Это готовится только на ту пятерку, потому как всю ватагу такая малая посуда не накормит. Эти пятеро одеты разномастно, но зато очень даже добротно, одежда из доброго сукна, без прорех, может где и заплатана, не видно этого, но дыр и прорех не наблюдается.
В животе предательски заурчало. Это началось примерно с полчаса назад, когда помимо дыма до него донесло запах готовящегося мяса, приближался он к этому лагерю очень медленно, отчего-то чувствуя себя сапером на минном поле, когда права на ошибку нет. Ага. Ужин поспел. Тушу сняли с огня, подбросили дров, чтобы стало посветлее, теперь мясо испортить не получится, так что нечего впотьмах разбираться с приемом пищи. Народ радостно загомонил и потянулся к мясу. Голоса стали громче и слышны более отчетливо. Ни слова не понять, но речь гульдская. Живот буркнул особенно громко, эдак и «соседи» услышат, вот же расшумелся.
Ладно, пора сваливать, пока не заметили. Эти конечно не солдаты, но толпа зайцев в известной матершинной притче, которую он знал еще со школьной скамьи, льву вломила по самое не балуй. А потом, та пятерка выглядела уж больно серьезно, эти точно волчары. Из всех остальных дай бог если один переберется когда-нибудь к малому костерку, потому как они все мясо и такое право должны заслужить, набравшись опыта, ну и выжив при этом, без этого никак.
Помимо этой причины, ушел он еще и потому что увидел на той полянке не гульдов, а своих союзников. Спросите почему? Впрочем, вряд ли, ведь ответ на поверхности: Враг моего врага, мой друг. Эти парни лили воду на мельницу Виктора и сами заботились о сокращении поголовья своих соплеменников, причем ни каких-то там крестьян, хотя вряд ли этим брезговали, но в основном их внимания удосуживались именно представители благородного сословия, то есть часть тех, кто определял политику Гульдии в целом. Глядишь, какого-нибудь барона Берзеньш завалят. И пусть они об этом даже не задумываются, факт остается фактом.
Он уже достаточно отдалился от лагеря разбойников. Отец небесный, как бы не заплутать и конягу не потерять. Да он совсем уж славенином стал, даже мысленно не поминает Господа. А какая собственно разница, он придерживался того, что Бог он многолик, но един. Земля уж больно мала, для того, чтобы на ней экспериментировали сразу несколько создателей. А может это другая планета и вотчина другого Бога? Неа. Сомнительно. Уж больно все похоже. О! Вон огонек от фонаря. Все же хорошо он сделал, что приладил на седле небольшой фонарь со свечой, точно мимо прошагал бы.
Где тут переметные сумы. Гадство, как есть-то охота, чертовы работники ножа и топора, романтики, блин, с большой дороги, растравили душу, а тут тебе только копченое мясо, сыр, хлеб да вода. Нет, мясо очень даже и сыр вполне удачный, все без этой идиотской привычки западников предпочитавших слегка подпорченные продукты, мало того, почитавших это за деликатес. Болваны, да что может сравниться со свежатиной!
Ну-у, теперь и жить можно, а вот оставаться поблизости от той ватаги лучше не надо. Понятно, что темно, хоть глаз коли, но лучше уж помаленьку, но дистанцию увеличить. Так на всякий случай. Он ведь не былинный богатырь в одиночку упокоить два десятка.
А что за мысль у него мелькнула, когда он наблюдал за разбойничками? Ведь что-то дельное, а потом этот паразит заурчал, требуя свою дань. Вот теперь насытился, но опять мешает, потому как желудок потяжелел, тело заломило, требуя отдыха. Да что это за напасть, то одно то другое, никак не сосредоточиться.
Да вот же оно. Помнится, когда по осени в Звонград ездили за обновами, тогда еще все только начиналось и они с Голубой женаты не были… Та-ак, с этой мысли съезжаем, а то эвон зубы сами скрежетать начинают, и главное мыслей ноль. О чем это он? Точно. Подходил к нему один купчишка мелкий и намекал, что мол если на постоялом дворе все с умом вести, то можно значительно больше зарабатывать, ну там к примеру торговлишкой какой пробавляться, если у одних брать в треть цены и хотя бы в половину продавать другим. Очень даже можно изрядно на том заработать. Виктор тогда включил полного дурака, мол он не купец, и то дело ему нипочем не потянуть, будь иначе, то деньги у него достало бы, в торговцы податься, но вот не видит в том своих способностей, вот ей-ей не видит. Не-е, даже не уговаривай, уж больно боязно, прогорит, как пить дать прогорит.
Дурачка-то Виктор включил, да только не все так просто. Вот стало ему интересно, как прогорел бывший владелец постоялого двора, просто любопытство одолело и выяснил. Без особого труда выяснил. Одного спросил, другого послушал, причем не выходя с подворья, беседуя с проезжим людом и купцами в частности, а что, они ничуть не чужды на халяву принять лишнюю кружечку пива, опять же с Добролюбом не зазорно, чай хозяин большого подворья.
